Теория Струн (2011)
Записано на квартирниках в Рязани, Москве и Питере, а также на концертах в московском клубе "Форпост" в первое десятилетие века.
Лилия Борисова – гитара, тамбурин, голос
Сергей Филатов – гитара
Денис Вагин – бас
Владимир Волков – скрипка, блокфлейта, шейкер
Алексей Соловчук – скрипка
Все песни и стихи написаны ЛБ,
кроме 22 – СФ,
28 – народная.
Обложка - Земфира Малюкова.
Посвящается Кристиану Шелдону фон Фростену.
КАНИКУЛЫ ЛАНСЕЛОТА
Покрывало на землю выпало,
сшито-соткано из забот.
Ланселот на зимних каникулах
отдыхает и лета ждет.
Собирать ополченье - смысла нет,
биться с нечистью не сезон.
Он дракона на бой не вызовет,
и его не тронет дракон.
Ланселот со своей зазнобою
поднимает за тостом тост.
За окошком зима сугробами
завалила Калинов мост.
Дремлет змей до поры до времени,
а, проснувшись, разинет пасть
И навалится страшным бременем -
хоть барахтаться, хоть пропасть.
Трехголовый враг
по-приятельски
Ланселоту не помнит зла:
Алчбой, трусостью и предательством
незаметно спалит дотла.
Промедление - вражья выгода,
слишком долго ждешь, Ланселот.
Промедление смертью выпадет,
белой нежитью заметет.
И зима никогда не кончится,
на душе не станет теплей,
Если меч твой о ножны точится
в ожиданье солнечных дней.
Покрывало на землю выпало,
сшито-соткано из забот.
Ланселот на зимних каникулах
отдыхает и лета ждет...
 Наверх
УТРЕННИЙ БЛЮЗ
Я ненавижу этот мир, когда он
входит в меня.
С больными, нервными людьми, с
началом нового дня,
Не вытирая грязных ног, переступает
мой порог -
Я ненавижу этот мир, когда он входит
в меня.
А я несчастна, как гранит, и вам меня
не понять.
Я выставляю крепкий щит, и волны
катятся вспять.
Но люди смотрят на меня, и каждый
требует огня,
И я жалею этот мир, когда он входит в
меня.
Я тоже злая и больная, и мне некогда
ждать.
Народ орёт, собаки лают, очень
хочется спать.
А у меня так много дел, и хоть бы кто
меня жалел!
Я понимаю этот мир, когда он входит
в меня.
Я ненавижу этот мир, когда он входит
в меня.
С больными, нервными людьми, с
началом нового дня,
Не вытирая грязных ног, переступает
мой порог -
Я ненавижу этот мир, когда он входит
в меня.
Наверх
СИЛУЭТ
Вот растворяется во тьме
Последний зыбкий силуэт.
Сегодня есть, а завтра нет,
Сегодня смысл, а завтра - бред.
Сломай барьер, рывком в карьер.
Кончай шутить: порвется нить
И ты умрешь, уснешь, уйдешь
В глухую ложь под чей-то нож,
Под летний дождь - небесный сок.
Глотай, пока не вышел срок.
Искал, нашел и не сберег...
Прости, дружок, я б так не смог.
Сожги мосты, возьми листы.
Пути просты, в конце - кресты.
Какой красивый оборот:
И ты не тот, и я не в счет...
Вот растворяется во тьме
Последний зыбкий силуэт.
Сегодня есть, а завтра нет,
Сегодня смысл, а завтра - бред...
Наверх
МОСКОВСКАЯ ФЕВРАЛЬСКАЯ
Мы стоим, как будто в начале,
Книга судеб еще чиста.
Все не будет так, как мы ждали,
Мир уже меняет цвета:
По сугробам - радужной краской,
По буграм - зеленой травой,
Да по нервам - солнечной лаской
И в дорогу - вместе с тобой.
Но кто-то пил воду из копытца,
Кто-то бросил тень на плетень.
Люди прячут слепые лица,
Люди ищут вчерашний день.
Лед на лицах медленно тает
От воздушной теплой волны.
Вот и я опять оживаю,
Наглотавшись ранней весны.
И на стужу не нужно злиться,
В чем-то главном все же права
Дорогая моя столица,
Недоверчивая Москва.
Но кто-то пил воду из копытца,
Кто-то бросил тень на плетень.
Люди прячут слепые лица,
Люди ищут вчерашний день.
Мать сыра земля под ногами
С каждым днем все жарче горит.
Чтобы расплатиться с долгами,
Вдвое больше беру в кредит.
Разве важно, кто будет первым,
Раз хоть кто-то вышел вперед,
Натянул провисшие нервы
И отправил слова в полет?
А кто-то пьет воду из копытца,
Кто-то бросил тень на плетень.
Люди прячут слепые лица,
Люди ищут вчерашний день.
Наверх
ЛУЧ АПРЕЛЬСКОГО СОЛНЦА
Луч апрельского солнца нажал на
курок -
Как столетний ледник растопила
весна.
Ежегодное чудо исполнилось в срок.
Опусти свою чашу в кипящий поток,
Пей до дна!
В тишине помолиться вечерней
звезде -
Но в душе лишь долги прорастают
быльем.
А что было - уплыло по мутной воде,
А ты стой и смотри, да сделай вид,
что не твое.
Скрой похмельный позор под
холодной броней,
Наклонись над ручьем, дай свободу
слезам.
Слейся с лицами тех, кто силен за
стеной.
Кто выходит из строя - два шага
назад!
Колкий смех по щекам отхлестает
вдогон.
Утешительный приз за проигранный
ход.
За протухшую радость - потухший
огонь,
За пожатую руку - заклеенный рот.
Вроде все при своих. Только
жалко свечей,
Да на грязном полу спит твое
серебро,
Наблюдая во сне отраженья ночей,
Где я жгу свои руки, чтоб снова
согреть твою кровь.
Наверх
КОШКА (IN BLACK)
Под моим балконом заблудилась
кошка.
Набежала тучка, оборвалась в
дождик.
По чумным законам, по чужой одежке
Протянули ножки под ехидный ножик.
Я с Луны свалился, ничего не
знаю:
По кому тут траур, почему все в
черном?
Сверху дождик лился, заливал, играя,
Коноплю на клумбе под моим
балконом.
Говорил мне дождик: черный цвет
в почете,
Потому что грязный, потому что
страшный.
По прозрачным стеклам потекли
разводы,
А куски асфальта стали только
краше.
Черный цвет практичней, черный
цвет привычней,
Он в беретах зомби, он в одеждах
судей.
Надеваешь черный - и что в лоб, что
по лбу,
Хоть в мир, хоть в пир, хоть в добрые
люди.
Говорил мне дождик, только я не
понял:
Для чего рядиться и пугать друг
друга?
Собирало солнце дождь в свои
ладони,
И текли сквозь пальцы радужные
дуги.
Убежала кошка, весь излился
дождик.
Я один остался, полетел по свету
Не в село, не в город, не пингвин, не
ворон,
А веселый ветер, синевой одетый.
Наверх
ПЕСНЯ ТОМА (ИЗ СПЕКТАКЛЯ "ОРДЕР НА УБИЙСТВО")
Он говорит мне: "Пойдём!"
Он говорит мне: "Ко мне!"
Он говорит: "Пора решать, на чьей же ты стороне.
Я поведу тебя в рай,
Я укажу тебе путь,
Я научу тебя жить, про остальное - забудь.
Я твой единственный друг,
Кто не со мной - тот твой враг.
Убей любого, кто скажет, что это не так!"
И я почти уже "за",
И только сердце не в такт.
Когда он смотрит в глаза, в его глазах - темнота.
Он элегантен, как лорд,
Моя одежда - рваньё,
Он знает тысячи слов, а я одно - но своё.
Наверх
РАЗГОВОР
Разговор за столом в сотый раз
об одном,
Словно вечным огнем не для нас
написали:
Через ушко иглы не пройти с узелком
Ох, не будь дураком, не трепи языком,
Лучше вспомни о Том, у Кого Слово
было в начале.
Вот оставить бы быт, в руки -
посох, и в скит,
Отказавшись от мира, от славы и
чина...
Но народ не поймет, и родня не
простит,
И в крови - низкий уровень
гемоглобина.
По несжатым полям, всё по тем же
граблям,
По бумажным рублям и лимонам с
кусками,
И по мусору ссор из избы да на двор.
Боже мой, не устал ли ты мучиться с
нами?
Сколько можно стоять со щитом и
мечом
Одиноко, как перст среди бранного
поля?
Серый свод облаков шепчет теплым
дождем:
Свой удел - не предел, своя воля - не
воля.
Мне с рожденья дано право
выбора строк,
Бесконечных дорог, что сойдутся в
зените,
Да еще уголёк, чтоб искрил, где
темно, -
Вот и весь узелок на истрепанной
нити.
Разговор за столом - словно
сквозь бурелом,
Пробираюсь с трудом через дебри
печали
И тоски о былом... Ты опять о другом?
А давай помолчим или вместе споём,
И услышим то Слово, что было в
начале.
Наверх
СОЛНЕЧНЫЙ МИР
Я снова покинул седло не по
собственной воле,
И лошадь умчалась, беспечно и
радостно ржа.
Дойду и пешком, чем искать днём с
огнём ветра в поле.
А если устану, найдется, кому
поддержать.
На улице злые мальчишки играют
в войнушку.
Девчонки стреляют глазами и бьют
наповал.
Простите, друзья, мне наскучили
ваши игрушки,
Я выбрал любовь и дорогу к началу
начал.
Припев: И я иду своим путём
навстречу солнцу
И не жалею ни о чем - не только свету,
что в оконце.
Здравствуй, солнечный мир, стань
моей песней.
Насмешливый цокот копыт станет
звонким стаккато
И боль от ушибов пройдет, не оставив
следа.
Я буду играть только с теми, кто
держится в такте,
Иначе, боюсь, я отстану уже
навсегда.
Покуда не кончена песня, дорога
не в тягость.
Пока я в дороге, беде не угнаться за
мной.
Прохожий, сочувствуя, скажет:
"Несчастный бродяга".
Дай Бог ему счастья, а я возвращаюсь
домой.
Припев.
Наверх
СЕРДЦА
Заклинаю мою тьму именами святых,
Заговариваю сумрак, выжигаю дорогу.
Тает на глазах след упавшей звезды,
И там, где он растаял, расступается морок.
Мы не собирались - всё само собралось,
С первого дня творенья вместе и врозь.
Всем нам мало места, чтобы слиться в одно,
Но тесно только там, где темно.
В горячих точках, в холодных пространствах,
На острие, где нет места двоим,
На рубежах тридевятого царства -
Светим.
Не уступая друг другу ни пяди,
Бьются сердца в безнадёжной войне,
Чтобы понять:
Нас друг без друга нет.
Хочешь быть правее перед небом - будь.
Я всё время путаюсь в сене-соломе.
В час, когда мы встретимся, раздоры умрут.
Знаешь, мне так солнечно в несозданном доме!
Он растёт из наших неритмичных сердец,
Медленно переплетаются корни,
Тянутся зелёные ладони к воде -
Ты не спорь с ней, пой ей:
В горячих точках, в холодных пространствах,
На острие, где нет места двоим,
На рубежах тридевятого царства -
Светим.
Не уступая друг другу ни пяди,
Бьются сердца в безнадёжной войне,
Чтобы понять:
Нас друг без друга нет.
Наверх
КИТЫ-САМОУБИЙЦЫ
Мы все - частицы ядерного
взрыва.
В какое тело я проникну с ядом?
Чью душу изуродую нарывом,
Свою спасти пытаясь от распада?
Мне жалко мысли, ставшие
словами, -
Их похоронят в книгах и блокнотах.
Засушенные, лягут перед вами
Останки птиц высокого полёта.
Свинцом и снегом душу обернули.
В садах стоят деревья из бетона.
Потрескалась пластмассовая пуля,
Из трещин выползают скорпионы.
Я вас люблю, измученные лица.
Смешавшись с пеплом, мы умрём
красиво...
Куда плывут киты-самоубийцы?
На пепелище ядерного взрыва.
Наверх
ВЫШЕ НУЛЯ
Холодный ветер.
Такой холодный ветер -
Все время навстречу, пока меня носит земля.
Все думают, легче идти, поднявшись выше нуля.
Не время греться.
Еще не время греться.
Замерзшие, сбитые ноги пока не болят.
Морозный наркоз отойдет за линией выше нуля.
Мне нет здесь места.
Ни для чего нет места,
И пусто, и тесно, от холода руки по швам.
Витрина зеркальным ребром - моё лицо пополам.
Нелепый повод.
Такой нелепый повод.
Мы вправе расстаться без слов, и это не худший расклад.
Слепая метель по глазам - я обернусь невпопад.
Слова на ветер.
Слова уносит ветер
И их не нужно держать - за горло держит тоска.
Я тщетно пытаюсь сорваться с цепи языка.
Слова на ветер.
Бросай слова на ветер.
Смотри им вслед сквозь метель, пока не кончится взгляд.
Дойдешь до тепла - расскажи, что может быть выше нуля.
Наверх
ТРЕТИЙ ДЕНЬ
Третий день буксую на месте.
Третий месяц буксую на месте.
Третий год остаюсь на месте -
От тебя никаких известий.
А я был бы рад любому ответу,
Смене вектора, встречному ветру.
Я лёг бы в дрейф, но боюсь не подняться,
И зыбь ожидания выжимает меня.
Ещё чуть-чуть - и уже не странно
Потягивать колу, когда с экрана,
Сдирая ногти, ломится к нам
Очередная чужая война.
Но, как сказал мне кто-то из древних,
Знаешь, ты рождён быть свободным.
И тает снег, и кисти деревьев
Меняют цвет неба, как им угодно.
Свежие вести с полей сражений.
На простынях потрёпанных нервов
Двое влюблённых в свои отраженья
Жизни друг другу приносят в жертву.
Их улыбки гибки, как плети,
Смех - как плач на собственной тризне.
Если всё время думать о смерти,
Немудрено позабыть о жизни.
Но, как сказал мне кто-то из древних,
Знаешь, ты рождён быть свободным.
И тает снег, и кисти деревьев
Меняют цвет неба, как им угодно.
Наверх
ЗВЕЗДОПАД
По листочку разорили твой сад,
Заросло сорняками поле.
Золотой урожай, не сжат,
Затоптали копыта в землю.
От тобой покинутых стен
Уходили искать удачу.
Уходили по всем дорогам,
Угодили в самый звездопад.
На восток смотрю, на вершины гор.
Друг мой пишет: "Здравствуй, бродяга!
Твои песни - сок для иссохших уст,
Отчего же так тих твой голос?
Ты - стрела через семь небес,
Ты - струна от земли до солнца.
Натяни сильней тетиву -
Все слова долетят до цели..."
Я-то знаю: друг мой всегда мне рад,
Да нескоро заглянет в гости.
Не измерен в километрах мой путь,
И не ждет проводник отставших.
Из-под ног его - ни следа,
На плечах его - тяжесть неба.
Спотыкаясь, бреду в пыли
К разоренным стенам, откуда
Уходили просить прощенья,
Угодили в самый звездопад.
Наверх
ШАХТЕРСКИЙ ВАЛЬС
Поздней ночью морозной
На льдистую простынь
С небосвода одна за другой обрываются звёзды,
Разбивая на сотни ветров вихрем скрученный воздух
Виртуальных миров.
А лёд такой тонкий,
Что крошится кромка,
И оставшимся вне недосуг нас вытаскивать из-под обломков.
Мы утонем во тьме, но засветимся на фотоплёнке,
Прорываясь сквозь смерть.
Ах, как всё некстати!
В объективы не глядя,
Генералы клянутся, что воздуха хватит как минимум на день,
Или даже на год, и раскопки проводятся в нужном квадрате,
И никто не умрёт.
А мы умираем.
И не выбираем
Между ночью и днём, водой и огнём, между адом и раем -
Что там смерть принесёт. Мы так долго и тщетно вас ждали у края,
Что согласны на всё.
Ради Бога,
Оставаясь на той стороне, не судите нас строго:
Кто-то просто устал, тот чего-то не знал, этот знал слишком много...
Из-под ног, уходя в никуда,
Догорела дорога,
Оборвалась звезда.
Наверх
САМЫЙ ПОСЛЕДНИЙ СНЕГ
Хрупко, как никогда,
Уходя в зазеркалье, боюсь не
проснуться.
Тень на моих следах,
Блеск отточенной стали у самого
сердца.
Белые стены дня
Догорели в закате, мой дом -
пепелище.
Кто приютит меня?
Ненадолго, проклятие скоро отыщет
нас.
Взялся платить за всех,
Проигрался до пепла, остался всем
должен.
Смех - и ни часа сверх.
В тишине пробирает морозом по коже
Пенье сухого льда.
Растопить бы, да нечем, я нем - да
простится мне!
Что за лихой солдат
Расстрелял мою вечность короткими
жизнями...
Время зашло в тупик
И на белом листе разметалась
тревога.
Спи, моя радость, спи,
Утешай себя тем, что осталось
немного,
А завтра - всему конец.
Кто же знал, что так скоро, прости
меня, слышишь!
Самый последний снег
Засыпает мой город по самые крыши...
Наверх
ДЖИГА ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ
Джига железной дороги -
Часто-часто стучат колеса
Рвать случайные строки
так же просто, как брать без спроса.
Всякое лыко к сроку,
Всякая лента вплетется в косу
джиги железной дороги.
Мимо летят минуты,
Рельсы, версты, столбы, километры,
Дым и запах мазута,
Память сердца со встречным ветром.
Все со всем перепутав,
Мысли-мгновенья скользят по следу
пролетевшей минуты.
Кто-то дремлет, усталый,
От иных разит перегаром.
Выйди в прохладный тамбур,
Стук да дым, разговор, гитара,
Ночь, и пылают шпалы
Так, что плавятся рельсы от жара
джиги железной дороги.
Наверх
"МЫ ШЛИ НЕ ЗА БОГАМИ..."
Мы шли не за богами - шли к богам,
И каждому свои светили звезды.
Сквозь бурелом ломились наугад,
И не было ни первых, ни последних
На том пути, и так хотелось знать,
Какое чудо ждет за буреломом,
На сказочной поляне: вдруг звезда,
Сойдя с небес, лучом чела коснется?
Но звезды были так же высоки,
И так томило сердце ожиданье,
А разум ныл и требовал чудес.
И вот мелькнула торная дорога,
И многих ослепили фонари,
И фары подмигнули: забирайся,
Подбросим. В фейерверках городов
Не видно звезд, и мы б уже решили,
Что самый свет был нами сотворен,
Когда бы солнце не смущало разум.
И души, заплутавшие в ночи,
Пустились в путь по лазерной указке,
Приплясывая в ритмах дискотек.
Лишь у кого-то защемило сердце,
Когда одна взошедшая звезда
Затмила рукотворные светила.
Юпитер, Сириус - Бог весть - она
Веками освещала всем дорогу,
И стало странно: как же мы могли
Сменить ее на свет настольной лампы?
А Матерь матерей, являясь нам,
Всё вопрошает: "Для чего дорога,
Ведущая не к храму?" Что сказать?
Наверх
"ЗАЛИВ ПРОВАЛЫ ЧЕРНОЙ ЛЖИ..."
Залив провалы черной лжи
Любовью, как монтажной пеной,
Они чинили рубежи
Разбитой вдребезги Вселенной.
Не покидая кораблей,
Не опуская светлых стягов
Ни в дни изгнанья королей,
Ни в дни призвания варягов.
Я тоже рвался в их ряды,
Но запах опаленной плоти
Разъел отвагу, словно дым,
И страх срубил меня на взлете.
Не пропоют мои уста
Ни слова в праздничном концерте,
Ведь тень нависшего креста
Смирила жар не хуже смерти.
А бой идет. Из-под огня
На небеса уходят души.
Там обойдутся без меня -
Ведь я и сам себе не нужен.
Что ж, меньше тяжести плечам.
Лишь муки совести нагие
Сжигают душу по ночам,
Пока в кострах горят - другие.
Наверх
ЛЕТО
Ветер срывает листву с
уходящего лета,
Солнце уходит на запад всё дальше и
дальше.
Ночью беззвёздной нам ждать - не
дождаться рассвета,
Не удержать его отблеск в ладонях
уставших.
Время ушло, и слова не удержат
былого,
Не соберут воедино того, что
разбито.
Ливни и запах цветущего болиголова,
Память бесчисленных жизней,
дождями размытых.
Что ты споешь, задержавшись на
грязном пороге
В доме, где добрая весть обернулась
раздором?
Взяв пару слов, что похуже лежали у
Бога,
Тихо уйдешь, не простившись,
непойманным вором.
Пой же о том, чего нет и не будет
на свете,
Пой, чтобы воздух дрожал от
звенящей печали,
Пой, чтобы легче жилось обручённым
со смертью,
Всем обречённым брести по дороге
молчанья.
Наверх
ХАУК
Ты умеешь гадать по следам камней на воде.
Попроси у небес, чтобы ветер принес грозу.
Я при свете молний ясней смогу разглядеть
бесноватых тварей, что сердце мое грызут.
Ты же знаешь меня, так не всякому слуху верь.
Прошу тебя, позабудь все, что я не имел в виду.
И слушай меня, пока я - это я, покуда в моей голове
не скосила все мысли серпом подколесная дурь.
Рубите концы,
все прочь с моего корабля!
В пробитых отсеках
Отчаянье плещет у самого горла.
Я знал наизусть:
не бойся, не верь, не проси.
Легко ли теперь
тянуть непривычную руку
с молитвой о счастье?
Великая сушь,
моими устами все вина горьки.
Канаты трещат,
борясь с притяжением двух континентов.
Я не обернусь,
оставив твой берег вдали.
Но махни мне рукой,
и парус порвется от боли
по линии сердца.
Не жди меня в срок,
я уже задержался на жизнь.
Глаза - родники
иссушат мне душу в далеком походе.
Один у руля,
глотающий пыль Лебединой дороги,
и дальше, в бездонную синь,
в высокое вечное небо
над полем сраженья.
Гроза уже здесь.
Спасибо, что слышишь меня.
Позволь мне сказать,
хотя бы затем, чтоб скорее забыться:
Все песни,
что знает моя колдовская свирель,
отныне твои,
и до смерти тебя не оставят.
Наверх
ЗОЛОТАЯ ТРОПА
Дети верят в могущество матери,
Люди плачут о том, что утратили
Теплый дом с золотистыми окнами,
Миф о прочности стен.
А тем временем сын человеческий
Встал и вышел, никем не замеченный,
На востоке зарницею венчанный,
Ждал от ветра вестей.
Боль рассыпалась в теле
иголками,
Хрупкий сон разлетелся осколками
И открылась в звенящем безмолвии
Золотая Тропа.
Верь - случится лишь то, что
назначено,
Двери-окна крестом заколачивай,
Как пойдешь по Тропе - не
сворачивай,
Обернешься - пропал.
Кто дойдет до конца, не
отступится,
Тот увидит, узнает, что сбудется.
Как на скатерти, все нарисуется,
Силы есть - погляди,
Как по миру, слезами залитому,
Бродят люди с глазами закрытыми,
Заблудившись, взывают к Создателю:
"Что нас ждет впереди?"
И ответил Он ждавшим
пророчества:
"Как понять, если слышать не
хочется:
Дом, надежнее всех, что встречали
вы,
Заперт в ваших сердцах.
Не надейтесь на встречу случайную,
Добрым словом прервите молчание,
От сердец обменяйтесь ключами, и
Стройте храм для Отца".
Наверх
ВАЙЯ-ВЕРЕВО
- Вайя-Верево, вот и весна.
Отчего ты не рада, отчего ты
грустна?
Пой, веселись, пока молода,
Бабье горе в слезах, бабьи слезы -
вода.
- Вайя-Верево, о чём тебе петь?
Я была б весела, были б силы терпеть.
Мое тело давно стало частью полей
И мне столько лет, сколько этой
земле.
Просто каждый выстрел в каждой
войне
Рикошетом ударил по мне,
Просто у всех моих единоверцев
След танковых гусениц в сердце.
Вайя-Верево, Воронья гора.
До первой крови, а там - не игра.
Куда вытечет кровь, там вырастет
страх
Через чертополох на палёных полях.
А пьяный дьяк разливает -
причащайся, поможет! -
Но я чувствую грязь каждой
клеточкой кожи,
И признать камуфляж за венчальное
платье
Может только слепой или тот, кому
платят.
А дорога свободна, на ней - ни
души,
Лишь поваленный лес шелестит:
"Поспеши!".
По-твоему, рано, по-моему, пора,
И за спором опять нам не спать до
утра.
Мы уйдём.
Послезавтра.
Но лучше бы было -
вчера.
Наверх
ПИСЬМА
Заметай следы - я подожду возле брода.
Ты не любишь слёз, так давай уйдём, не прощаясь.
Нас укроет туман, а туман растает с восходом,
Уходящий берёт с собой только четверть печали.
Дым, смолистые сосны
крепко впились корнями
в память - горькое зелье,
больно прикоснуться.
Улетаем, не целясь,
в белый свет как в объятья,
заколоченной двери
ни к чему прощанья.
От янтарных дюн наш путь к берегам океана.
Передай поклон и привет всем далёким и близким.
Мы предъявим таможне карт-бланш и пустые карманы,
В опустевших домах догорят долговые расписки.
Время каждую осень
шлёт тревожные письма,
листья с пламенных клёнов
обжигают руки:
Возвращайся скорее,
ты же знаешь отлично:
времена не проходят,
времена меняют!
В раскалённый солнцеворот не стой под лучами.
Без чинов примите как есть, за добрые вести.
О попутном ветре молясь, раньше будем на месте,
Ты - с водой в горсти, я - с сумой стихов за плечами.
Летний вечер роняет
в пыль нагретой дороги
слёз хрустальные чётки -
соберут и вспомнят,
И опять за морями
лягут в чьи-то ладони
перелётные письма
на листах кленовых.
Наверх
|
