Ночной образ жизни (1999)
Галатея (Лилия Борисова) - акустическая гитара, вокал, бэк-вокал, музыка, тексты
Сергей Филатов - гитары, электрические гитары, программирование, музыка (10)
Алла Малиновская - бонги, кастаньеты, шейкер, металлофон, программирование
Владимир Волков - скрипка
Денис Вагин - бас-гитара (2,9,16)
В записи принимал участие Дмитрий Бочков - бас-гитара
Аранжировки - "Зга"
Записано в 1996 - 1999 гг. на квартирах музыкантов и сочувствующих Юрием Ларюшкиным, Владимиром Лютецким и Сергеем Филатовым.
Сведено в мае - июне 1999 г. Сергеем Филатовым.
Фото - Анатолий Сенечкин, Сергей Устинов
Дизайн - Людмила Костина, Земфира Малюкова
Спасибо Александру Ермилину, Анатолию Обыденкину, Юрию Князеву, Олене Лазаревой, Алесу, Олегу Ковриге.
Special thanks от той, которой нет, тем, кого так и не стерли.
Перпендикулярный мир
Игра пятен светотени
У подъезда на ступенях.
Тёплый ток течёт по лету
И легко волнует ленту,
Что хранит воспоминанья,
Очищая подсознанье
От запутанных видений,
Убирает светом тени...
А в пространстве надо мной
Который день
Зависла тень,
Рвёт
Спящую восьмёрку на нули.
Два нуля сошлись в тоннель,
И то, что было,
С тем, что есть,
Здесь,
В точке настоящего свели.
Перпендикулярный мир...
 Наверх
Флэт №1
Здесь не квартира и не флэт,
Здесь человеку места нет.
На стенке, кнопками распят,
Висит обтрёпанный плакат.
Здесь кучи хлама по углам
И пятна грязи тут и там,
Одежда свалена горой
На стул с отломанной ногой.
И обитатели под стать,
Им друг на друга наплевать.
Кто смысл жизни познаёт,
Кто под гитару глотку рвёт,
Кто за компьютером сидит,
Кто катакомбы городит,
Но все хотят, чтоб был уют,
И все друг друга достают,
И призывают не сорить,
И за собой посуду мыть.
Одно и то же каждый день,
Сопротивляться просто лень.
А станет здесь невмоготу -
Гулять куда-нибудь уйду,
И поздно вечером вернусь,
Поем, умоюсь, отрублюсь.
Но будет день и будет свет,
И новый путь, и трафарет,
И я уйду искать ответ
На новый флэт.
Наверх
В пути
Качусь с горы и бьюсь об лёд,
И хохочу, как идиот,
И не пытаюсь тормозить -
Мне всё равно.
Вы так умны и хороши,
Помочь хотите от души,
Но мне на вас смотреть смешно
Уже давно.
Я грязь, я падаль, я отброс,
Мой поезд мчится под откос.
Я не прошу помочь мне встать
На верный путь.
Мне нужно знать, что ждёт на дне,
Я обойдусь без вас вполне,
И на вершину поднимусь,
Узнав, в чём суть.
Наверх
Наркомания полнолуния
Увела меня в мир безумия
Наркомания полнолуния.
По рукам своим алой ниткою
Заклинание бритвой вытку я.
В свете лунного огня
стану, благословясь.
За положенную грань
выйду, перекрестясь,
В чисто поле, где течёт
огненная река,
Стихнуть боли не даёт
огненная река.
- Чем же мне тебя гасить,
огненная река,
Твоего огня не пить,
огненная река?
- Банным лиственным венком
ты загаси меня,
Раз не хочешь больше знать
ты моего огня...
Соберу венок из разрыв-травы,
Положу его возле головы.
Утечёт река, уползёт змея
Наркомании полнолуния.
Наверх
Беда
Говорят, что беда не приходит одна.
Это проще понять, когда рушится мир.
Где минуту назад возвышалась стена -
На обломках безумцы устроили пир.
Так о чем же мне петь, если стонут вокруг,
И истрачены силы в бесцельной борьбе?
Я со страхом смотрю, как спивается друг
И, не зная пути, наливаю себе.
Но, хотя на душе лишь усталость и злость,
Надо двигаться дальше без дрожи в руках.
На изломе времён обнажается кость,
Ну а то, что на ней, разлагается в прах.
Наверх
Памяти Майка
Сегодня, в половине четвёртого утром,
Меня разбудил чей-то крик.
Звали на помощь, и голос был странно знаком.
Сев на кровати, я продолжала
Вслушиваться в тишину.
Предрассветные сумерки, взгляды со стен
И безмолвный грязно-серый пейзаж за окном.
И, поскольку было уже не до сна,
Я раскрыла книгу,
Но крик всё стоял в ушах.
Я раскинула карты и стала гадать,
Но выходил полный бред,
А в душе поднимался страх.
И начался день, и, выйдя из дома,
Я окунулась в мутный поток
Каждодневных забот.
И при каждой встрече с кем-нибудь из знакомых
Я облегчённо вздыхала:
"Нет, вроде не тот".
И я звонила по полузабытым номерам,
И только один из них
Не решилась набрать...
А вечером, дома, я сказала себе:
"До чего бестолковый день был сегодня!"
И завалилась спать.
Наверх
Свет в конце тонеля
Толчок в плечо, горит сигнал.
От пустоты темно в глазах.
Ещё чуть-чуть - разбег так мал!
Лететь мешает вязкий страх.
Кругом темно, куда ни ткни,
Такое мне не по зубам.
Спаси, помилуй, сохрани,
Ты видишь сам - я всё отдам
За свет в конце туннеля.
По направляющей имён
Скольжу всё дальше в облака.
Но кто-то встал передо мной,
И сразу - цепи на руках.
- Кто ты такой? Уйди с пути.
Не загораживай подъём.
Нам не взлететь с тобой вдвоём.
Ищи свой способ и лети
На свет в конце туннеля.
А он хохочет мне в лицо:
- Иди, гуляй перед концом.
Ведь от меня не улететь...
- Да кто ты?
- Так что, пора? Уже сейчас?
Позволь хоть спеть в последний раз.
А смерть глядит и говорит:
- Да нет, не бойся, не горит.
И тихо шепчет, как в бреду:
- Когда попросишь, я приду...
И замирает страшный смех,
И в темноте горит для всех
Свет в конце туннеля.
свет в конце...
Наверх
Про Гавроша
Тётка вывесила тряпки поутру,
Колыхаются перчатки на ветру.
Их хозяина навеки унесли,
Закопали в недра матушки-земли.
Жил на свете безработный музыкант,
Увлекался всеми стилями подряд.
Он играл и пел в подвале под окном,
Где хранили корнеплоды и зерно.
Но внезапно он забросил блюз и хард,
Впал бедняга в музыкальный авангард,
И в экстазе бил по струнам языком,
И ругались все, кто слышал этот гром.
Но, как только он на кнопочку нажмёт,
Тут же в студию врывается народ.
Ходют-сорют и работать не дают,
А включи погромче музыку - убьют.
От отчаянья он бился в стену лбом:
"Вы мешаете записывать альбом!"
Но напрасно он вопил и причитал:
"Здесь не студия, - сказали, - а подвал."
И от горя он издал прощальный свист,
И с балкона прыгнул вниз авангардист.
Но в полёте он замёрз, и, заболев,
Грустно умер, до земли не долетев.
Что поделать - всем когда-то умирать!
Хоть и грустно, но не следует рыдать.
Хоронил авангардиста весь народ,
На могилу положили корнеплод.
Наверх
Б.Я.
Ты припёрся ровно в полночь в мирно спящую квартиру,
Разбудил звонком соседа и поднял меня с постели.
Сиплым голосом, спросонок, я спросила, что случилось.
Нервно хлопая ушами, ты сказал: "Я Вас люблю".
"Убивать за это надо!" - прорычал сосед за дверью.
Я вздохнула обречённо, пригласив тебя на кофе.
Ты с восторгом согласился и пошёл ко мне на кухню,
По дороге объясняя, что совсем сошёл с ума.
Мы с тобою пили кофе, говоря о смысле жизни.
Ты сожрал в моей аптечке все запасы тазепама.
А под утро ты смотался, обещав зайти под вечер.
Чтоб себя обезопасить, отключу дверной звонок.
Наверх
Киты-самоубийцы (Ядерный вальс)
Мы все - частицы ядерного взрыва.
В какое тело я проникну с ядом?
Чью душу изуродую нарывом,
Свою спасти пытаясь от распада?
Мне жалко мысли, ставшие словами, -
Их похоронят в книгах и блокнотах.
Засушенные, лягут перед вами
Останки птиц высокого полёта.
Свинцом и снегом душу обернули.
В садах стоят деревья из бетона.
Потрескалась пластмассовая пуля,
Из трещин выползают скорпионы.
Я вас люблю, измученные лица.
Смешавшись с пеплом, мы умрём красиво...
Куда плывут киты-самоубийцы?
На пепелище ядерного взрыва.
Наверх
Отбой
Бросьте меня в общую кучу могилы братской любви.
Там моё место,
Поставьте крест мне.
Эта могила вечно открыта для новых и новых тел.
Ветер ерошит волосы,
Губы чувствуют вкус росы.
Отбой!
Обрывки мыслей перепутаны с травой,
И разум медленно простился с головой.
Гуляют звери на свободе
Под прекрасные мелодии.
Кто знал, что он окажется способным на такое?
Отбой!
Бывший влюблённый доказывал мне,
Что любовь опасна для жизни.
Она обожает пленных,
Вскрывает лезвием вены их.
Любовь оставляет шрамы на теле, пустое место в душе.
Пробует брать тебя на излом,
Искушает добром и злом.
Отбой!
Обрывки мыслей перепутаны с травой,
И разум медленно простился с головой.
Гуляют звери на свободе
Под прекрасные мелодии.
Кто знал, что он окажется способным на такое?
Отбой!
Я не вижу смысла искать её,
Я не чувствую сил, чтоб ждать её.
Я ухожу без боя,
Оставьте меня в покое!
Бросьте меня в общую кучу могилы братской любви -
Там моё место,
Возьмите крест мой.
Отбой!
Обрывки мыслей перепутаны с травой,
И разум медленно простился с головой.
Гуляют звери на свободе
Под прекрасные мелодии.
Кто знал, что он окажется способным на такое?
Отбой!
Наверх
Я смотрю в огонь
Белые мягкие хлопья залепят окно
и остудят нервы.
Рано стемнеет, под вечер затопят камин
и расставят свечи.
Здесь, у огня, так спокойно, и это смешно -
ведь всё идёт, как раньше.
Всё так и есть, только я не хочу уходить,
я сижу и смотрю в огонь.
Это конец наших планов и снов о другом,
утром ждёт похмелье.
Режь по живому, пока ещё можно успеть,
не жалей о крови.
Всё, что мы делали вместе, вело в западню,
что могло быть дальше?
Я помогу тебе выйти из зоны огня,
а пока я смотрю в огонь.
Пьяная боль растворяется в танце теней,
я ласкаю пламя.
Это красивая сказка, но раз она есть,
нам не нужно правды.
Завтра мы сделаем всё, чтоб забыть эту ночь
и играть в героев,
Завтра за слабость меня ждёт штрафной батальон,
а пока я смотрю в огонь.
Наверх
Ночной образ жизни
Каждое утро, а чаще под вечер,
Звонят в твою дверь, и ты вынужден встать.
Найди покурить, чтобы было чуть легче
Прожить эту ночь и забыться опять.
Живешь в ожидании великого дела,
Мечтая прорваться в разомкнутый круг.
Ты близок к пределу, душа почернела
От прикосновений невымытых рук.
Ночной образ жизни - как отдых от света.
На лицах - небрежно наложенный грим.
Ты смотришь на маски сквозь дым сигареты,
Ты слишком умен, чтобы верить другим.
И если ты скажешь им всё, что ты знаешь
О них и о том, что случится потом,
Те, кто хуже тебя, назовут тебя дрянью,
А те, кто светлее, забудут твой дом.
Но ты промолчишь, ты ведь знаешь им цену,
И ночь догорит без скандалов и склок.
Ты рад бы уйти, но кругом только стены,
И гасит свечу равнодушный плевок.
Наверх
Колеса
Ожиданье ломит душу.
Время плотною стеной
закрывает путь наружу,
не пускает внутрь покой.
Может, что-нибудь случится,
может, в двери позвонят.
На стене чужие лица
образуют строгий ряд.
Чьи-то мысли мимо цели
улетели на мороз.
Струны нервов зазвенели,
значит, близок перекос.
Нервы требуют наркоза,
я глушу их дикий стон.
В голове стучат колёса,
погружая тело в сон.
Наверх
Весна
Мы ждали весны так долго,
Что забыли, чего же мы ждём.
И когда из-за туч вышло солнце,
Мы только закрыли глаза,
Продолжая мечтать о своём.
Все вышли на солнце,
Мы грелись у печки,
Часы на комоде сломались ещё в феврале.
Мы все так привыкли
Держать равновесье на льду,
Что нам трудно ходить по обычной земле.
И этот удар - наступленье весны -
Весьма ощутимо нарушил привычный покой.
И кто-то с горя запил,
Кто-то просто свихнулся,
И лишь единицы сумели остаться собой.
Нашли в себе силы
Принять перемены,
Вошли в своё время, стряхнули остатки сна.
И самый смелый сказал:
"В это трудно поверить,
Но мир оживает и, видимо, это весна.
Мир оживает: Вы видите? Это весна!"
Наверх
Финиш (Флэт №2)
Мой труп у стенки
Сидит с гитарой -
Такой голодный,
Такой усталый.
На грязной кухне,
В чужой квартире,
В душе - помойка,
На шее - гиря.
Эта ночь выжгла меня дотла.
Я разложил свою душу, смешав её с грязью.
Когда-то я прыгнул в пропасть, мечтая увидеть дно,
И вот, наконец, я на дне, и я стал его частью.
Приходят люди,
Приносят пиво.
У всех обломы,
Здесь нет счастливых.
Никто не знает,
Зачем он дышит.
Звенят гитары,
Съезжают крыши.
Эта ночь выжгла меня дотла.
Я разложил свою душу, смешав её с грязью.
Когда-то я прыгнул в пропасть, мечтая увидеть дно,
И вот, наконец, я на дне, и я стал его частью.
На дно опущен,
Измолот в кашу,
Я вряд ли стану
Таким, как раньше.
И вряд ли это
Намного хуже,
Чем рай, который
Был раньше нужен.
Наверх
Мурло
Проложили асфальтовую дорогу через мачтовый лес.
Днём её грело солнце, вечером дорога отдавала тепло.
И тот, кто шёл по дороге босиком, был с дорогой заодно,
Шёл туда, куда вела, и хотел ее тепла,
И не хотел пачкать ноги.
А песчаная тропа куда-то в сторону вела, меж деревьев и кустов петляла,
Вся иголками сосновыми усыпана была, то и дело прорастала.
И по обе стороны дороги сосны росли и малиновые заросли,
И бродили по ней табуном авангардисты,
Потому что им ни с кем на свете не по пути.
Под спиральной березой в сосновом бору росли грибы, Джона Леннона, 1.
Там устраивали сейшены все лесные жители для тех, кто их слушать приходил.
Гитарист-авангардист со сверчком-скрипачом, и дятел ритм задавал им.
Но не слушали его и играли, что хотели,
И на флейте соло соловей вёл.
Наверх
|
